"Судьбы редких изданий" Выдержки из статьи Натальи Серкиной 2006г.
Судьбы редких изданий
С каждым годом всевозможная старина становится все в большей моде. Старинные книги не исключение. Сейчас, например, активно начинают собирать книги XVIII века. Разумеется, в большинстве своем коллекционеры-неофиты плохие знатоки XVIII века и вряд ли продвигались далее первой страницы приобретенных сочинений. Однако они прекрасно поняли - что такое книга "осьмнадцатого" столетия: в кожаном переплете с красным врезом на корешке, белая или едва зеленоватая бумага (та самая, из тряпок!), которая третий век не желтеет (и не пожелтеет, надо признаться, никогда), золотой или багряный обрез, золотое тиснение на обложке... В магазинах, торгующих муляжами под антик, можно увидеть в том числе и муляжи старых книг: они, правда, производят жуткое впечатление - одни корешки, выстроенные в ряд, сзади же - пустота. Какой красноречивый символ современной цивилизации! - "старинные" книги из... пластмассы. Конечно, иной сторонник такого рода изделий попробует оправдываться дороговизной настоящих старых книг, но в действительности цена этих изготовляемых за границей муляжей будет в иных случаях выше цены многих замечательных книг XIX и даже XVIII века. Разумеется, для того, чтобы пустить пыль в глаза посетителю, достаточно выставить в шкафах именно такие муляжи, которые к радости посетителя могут превратиться в бар с более приятным содержимым, нежели книги...
Вообще ценителей книг (как и иных предметов собирательства) можно разделить на два разряда: на тех, кто собирает старую и антикварную книгу как таковую, т.е. книгу определенного времени (старопечатную, XVIII в., пушкинскую, Серебряного века, эмигрантскую и т.д.), и тех, кто собирает книгу редкую, которая, конечно, тоже может являться антикварной, но вовсе не обязательно.
Разумеется, определяется редкость книги по-разному. Это может быть книга, выпущенная исключительно малым тиражом, это может быть книга, тираж которой пронумерован, или, наконец, книга, ставшая редкой из-за политических и цензурных преследований..
Редкость книги может быть обусловлена экслибрисом, дарственной надписью, отметками на полях, личностью дарителя, обстоятельствами дарения и т.п. Редкая книга всегда имеет "свое лицо". Редкая книга часто единственна (что совсем не присуще просто антикварной книге). Так, из большого (11 тысяч экз.) тиража набоковского комментария к "Евгению Онегину" (издание А. Николюкина) самый необычный экземпляр находится, вне всякого сомнения, у автора этих строк, поскольку украшен надписью "Филологине от филологоши" (кстати, совсем в набоковском духе неологизм содержит имя автора). Надеюсь, что читатели чувствуют иронию: ведь нельзя исключать, что другие читатели комментария не снабдили его какими-нибудь еще более блестящими филологическими вывертами, да и сама возможность получить автограф сына автора тоже ведь не заказана (впрочем, нельзя ручаться, что сын Набокова не отшутится известной фразой пушкинского отпрыска: "Талантами покойного батюшки не обладаю").
Одной из самых благодарных для появления редких книг эпох русской истории была, вне всякого сомнения, эпоха революции 1917 года. Книги первых послереволюционных лет не спутаешь ни с какими другими: их отличает и качество бумаги (как правило, весьма скверное), и "направленность", и даже... орфография. Всем известно, что в 1918 году последовала реформа русской орфографии, но она вовсе не состояла в мгновенном переходе от старого правописания к новому. И хотя требования властей были, как и во всем прочем, жесткими, тем не менее еще в 1919 году (когда употребление старой орфографии категорически запрещалось) выходили книги, набранные "по-старому". И дело здесь, конечно, не в противостоянии революционной власти, а попросту в том, что в свет выходили книги, набранные еще до пресловутой "реформы". Например, печатание антологии "Поэты пушкинской поры", подготовленной Юрием Верховским, началось в Петрограде еще до Первой мировой войны, затем было прервано и закончено только в 1919 году уже в Москве (об этих обстоятельствах сообщено в предисловии). Соответственно, книга вся (включая и помеченное июлем 1919 года предисловие) напечатана "по-старому". Естественно, что редкость подобного издания оценит любой любитель книг. Оценит он и те приметы новой эпохи, которые видны даже в облике: так, бумага книги двух цветов (на обрезе контраст особенно хорошо виден) - белая, дореволюционная, и желтая, образца 1919 года, пущенная на предисловие и незначительные примечания. Пространные примечания Верховский, "будучи отрезан в Перми" (слова предисловия), подготовить не смог.
Особенно много в революционную пору издавалось книг по всевозможной революционной тематике: книги о французской, английской и прочих революциях, многие из них стали впоследствии библиографической редкостью. Например, в том же 1919 году (кстати, тоже напечатанный по старой орфографии) вышел фундаментальный труд Петра Кропоткина "Великая французская революция". Есть именно в этом издании какой-то глубокий и печальный символ русской культуры. Книга о самом разрушительном событии европейской истории, книга, написанная великим русским бунтарем и изданная в пору крушения всего исторического на Руси, безукоризненно напечатана по старой орфографии. Как будто сами буквы показывают, что даже такие потрясатели устоев, как Кропоткин, принадлежат все-таки старой России, могли родиться и вырасти именно в старой "несвободной" России, а в новой и "свободной", наоборот, только угаснуть.
В целом книги революционной поры не пользуются большим спросом: видимо, аллергия на русскую революцию еще не преодолена даже среди книжников (людей вообще непартийных). А жаль, ведь, вне всякого сомнения, через некоторое время произойдет возрождение интереса именно к русской революции. Вполне вероятно, что столетие этого события пробудит интерес в самых широких кругах. В любом случае это будет не политический интерес, а историко-культурный, философский, религиозный и, разумеется, библиофильский. Так что начинающим книголюбам, которые не в состоянии позволить себе собирать общепризнанный книжный антик, можно посоветовать обратиться к книгам (газетам, журналам, листовкам, плакатам и пр.) революционной поры. Такое собрание будет уместно продолжить как эмигрантскими изданиями (у нас всегда редкими), так и сталинианой.
Кстати, об эмигрантских изданиях. В коллекции автора есть книга, которая может служить ярким примером редкого издания. Все условия соблюдены: тема книги, место издания, личность автора и (что особенно памятно) обстоятельства дарения. Это сочинение протопресвитера Александра Киселева "Облик генерала А.А. Власова", изданное в Нью-Йорке и подаренное лично отцом Александром автору статьи. Год издания не указан, но книга вышла не ранее 70-х годов, так что, конечно, не ее "возраст" является причиной редкости. Из крупных московских библиотек этой книгой обладает, пожалуй, разве что бывшая Ленинка. Такого рода издания содержались в спецхране, в последние годы преобразованном в отдел русского зарубежья. Вероятно, даже в Исторической библиотеке этой книги нет (а вот упомянутое выше как признанный лидер книжных раритетов радищевское "Путешествие" есть). Автор книги отец Александр Киселев, лично знавший генерала Власова, после войны жил в США, был священником Русской зарубежной церкви. На родину он вернулся в начале 90-х гг.: благо, что с патриархом Алексием они знакомы с довоенных времен - Алеша Ридигер пономарил у отца Александра в русском соборе в Ревеле (тогда уже Таллине). Так что судьба автора книги не менее необычна и удивительна, чем сама книга.
Как оценить и продать старинную книгу По мнению экспертов, "старые" книги покупают сейчас либо в качестве подарка, либо для придания солидности интерьеру, либо для коллекции. А некоторые, более дальновидные, рассматривают старинную книгу как выгодное вложение. Классикой стало коллекционирование книг тематических - про охоту, нефть, железную дорогу.
Специфика именно российского коллекционирования книг состоит в том, что в результате гражданских войн, революций и других бессмысленно-беспощадных событий количество уничтоженных, пропавших без вести, изъятых из страны культурных ценностей (в том числе и книг) не поддается исчислению. В качестве примера можно привести самую знаменитую энциклопедию средневековья "Сидрак Боктус, или Источник всех знаний", которая попала на Запад из СССР в 30-х годах, когда советское правительство распродавало коллекцию Эрмитажа. В 2000 году это издание было продано на аукционе Sothebys за 553 тыс. фунтов стерлингов. Это относится не только к книгам русскоязычных авторов, но и к огромному разделу "Rossica" - книжном направлении, посвященном заметкам, впечатлениям и воспоминаниям иностранцев от посещений городов России, изданных за рубежом. Такие издания, как правило, содержат много ценных иллюстраций, а именно: карт, изображений городов и окрестностей, бытовых сцен и обычаев.
Антикварной книгой традиционно считают издание периода от начала книгопечатания до 1850 года. Самой дорогой книгой в мире считается справочник "Птицы Америки", изданный Джоном Джеймсом Одубоном в середине XIX века тиражом в 200 экземпляров и проданный за 5,5 млн. фунтов стерлингов. Однако не все книги означенного периода являются редкими и ценными. Например, учебники, отдельные тома сочинений чаще не представляют интереса для коллекционеров.
Еще одно определение говорит о том, что антикварной книгу можно считать, если ей исполнилось 50 лет; все, что моложе, - уже букинистика. Однако советские издания, которые вроде бы попадают под данное определение, являются исключением из-за гигантских тиражей, поэтому они не предмет для серьезных коллекций.
Антикварные книжные ярмарки и салоны достаточно давно и регулярно проводятся во многих странах мира, старинные книги всегда можно найти в каталогах неспециализированных аукционах, но потертые переплеты и ветхие страницы на фоне общего блеска и великолепия представленного антиквариата просто-напросто теряются. В России продать или купить старинную книгу пока можно только в Москве или Санкт-Петербурге, в других городах нашей широкой родины сделать это практически невозможно из-за нехватки специалистов. Кроме того, в антикварную книжную отрасль приходят инвесторы, понимающие, что в книги можно уверенно вкладывать деньги. Во-первых, книга как вино: чем старше, тем дороже. А во-вторых, книги достаточно сложно и экономически невыгодно подделывать, что снижает риск фальшивки при приобретении.
Но есть несколько "но". Книги все же подделывают. Чтобы познакомиться с ухищрениями мошенников, можно прочитать серию детективов про антикварного дилера. Автор - знаток старинной книги Михаил Климов - умно и со знанием дела это описывает. Второе "но" связано с тем, что в какие именно книги вкладывать деньги, затрудняются ответить даже эксперты. Однако, ориентиры все же есть.
Книги с владельческими пометками, суперэкслибрисами, изготовленными по индивидуальным заказам, первые публикации, первые издания великих авторов, книги с автографами и дарственными надписями однозначно ценные и встречаются достаточно редко. Цена книг, продающихся регулярно, будет почти полностью зависеть от качества экземпляра.
Понятно, что такие книги - только для избранных, вернее, для богатых. Однако тайна коллекционирования заключается в том, что нам не дано предугадать, какое издание станет со временем библиографической редкостью. Например, вряд ли кто-либо думал, что за дореволюционный журнал "Русская старина" на библиографических рынках теперь будут давать совсем неплохие деньги и не в рублях, а в свободно конвертируемой валюте. Книги же, изданные Маврикием Осиповичем Вольфом (книгоиздателем двора Его Императорского Величества), вообще идут на ура, что неудивительно: издания украшены великолепными гравюрами и картинами. И даже "скромные", по меркам позапрошлого столетия "сытинские" издания привлекают к себе с каждым уходящим годом все большое внимание: а ведь полтора века назад эти книги считались "ширпотребом", хотя и издавались на качественной бумаге и с обилием иллюстраций. Поэтому, кто знает - может, настанет день, когда нынешние издания также будут считаться библиографической редкостью. Остается только подождать и поберечь книги.
